Птица счастья - Страница 28

– Я с гордостью служил в федеральных войсках. Но я настаиваю на том, чтобы ты никому не говорила об этом. От твоего молчания зависят жизни сотен людей. Надеюсь, у тебя хватит мудрости забыть то, что ты сейчас слышала.

– Ты ждешь, чтобы я забыла, что ты воевал на стороне тех, кто убил моего брата и вынудил отца покончить с собой? Никогда!

Блейд проклинал свою глупость. Зачем он сказал Шэннон то, о чем ей не обязательно знать? Но временами, рядом с девушкой Блейд терялся так, что забывал собственное имя.

– Я сочувствую тебе и твоему горю, Огненная Птичка. Но ты обязана молчать хотя бы в благодарность за то, что я выручил тебя из беды. Я мог бы вообще забыть о твоем существовании и преспокойно продолжать вести обоз до форта Ларами.

Шэннон не могла с этим спорить. Она действительно в огромном долгу перед Блейдом. Конечно, она не станет его благодарить за лишение невинности, но вполне может сохранить его тайну, хотя и не понимает, почему служба в армии должна держаться в секрете.

– Это имеет что-нибудь общее с обысками фургонов? – неожиданно спросила девушка.

– Черт возьми, Шэннон, ты слишком любопытна. Мы не можем здесь говорить.

Блейд схватил ее за руку, повел к вигваму своей матери и довольно грубо втолкнул внутрь. Затем вошел следом и, подбоченясь, встал перед ней, испепеляя ее взглядом.

– Зачем же так грубо? – упрекнула Шэннон, потерев запястье, на котором остались следы пальцев Блейда.

– Я уже просил тебя забыть обо всем, что ты видела в обозе. Тебя это не касается. Никто не пострадал из-за того, что я обыскивал фургоны, а не сделай я этого, могли пострадать многие! И еще, поскольку ты направляешься в Айдахо, на Север, то тебя не должно волновать мое участие в войне между Севером и Югом.

– Но...

– Ты не хочешь здесь оставаться, не так ли? – спросил Блейд с какой-то зловещей интонацией. – Я могу отдать тебя Бешеному Волку, если захочу. Помни, ты принадлежишь мне.

– Я никому не принадлежу!

Но Блейд пропустил ее слова мимо ушей.

– Ты должна обещать мне, Шэннон. А взамен я обещаю, что не причиню вреда ни тебе, ни твоим друзьям.

– Никогда не стоит доверять слову янки, – сердито пробормотала девушка.

– Шэннон... – процедил сквозь зубы Блейд с таким угрожающим видом, что Шэннон решила уступить.

– Ладно. Я обещаю. Но если я узнаю, что ты втянут в грязные делишки, я доложу об этом твоему армейскому начальству.

– Вполне справедливо, – согласился Блейд. Приходилось ей доверять, ведь другого выбора не было.

– Мы можем уехать прямо сейчас?

– Я хотел бы остаться на пару дней. Я даже толком не успел поговорить с родными.

– Пожалуйста, Блейд, я себя здесь неуютно чувствую. Что, если вернется Бешеный Волк? Или совет отменит свое решение?

– Мы здесь в безопасности, Огненная Птичка. Никто не посмеет тебя обидеть.

– Не называй меня так! – Шэннон хотелось поскорее забыть о прошедшей ночи, когда Блейд постоянно твердил это имя.

«Какой стыд! Ее тело отзывалось на все его прикосновения, и тогда, ночью, это не казалось таким постыдным», – думала Шэннон. Она испытывала необычайное наслаждение и тем не менее считала происшедшее аморальным и унизительным... нет, волнующим... Восхитительным!

Блейд вздохнул. Ему не хотелось спорить с Шэннон. Для себя он все решил и считал, что вполне может остаться на денек-другой, а затем догнать обоз.

– Поющая Радуга проследит, чтобы ты ни в чем не нуждалась.

Немного смягчившись, Шэннон согласилась остаться. Ей нравилась Поющая Радуга, а Желтый Пес больше не казался таким страшным, но все же ей было не по себе. Шэннон столько всего слышала о зверствах индейцев, что не могла быть среди них совершенно спокойной, больше всего тревожил ее Блейд. Стоит ему лишь прикоснуться, сразу попадаешь одновременно и в рай, и в ад.

– Мне нравится твоя женщина, сынок, – смущенно сказала Поющая Радуга. – Она сильная и подарит тебе прекрасных сыновей и дочерей. Надеюсь, я доживу до того времени, когда увижу их.

Блейд сидел вместе с родными в вигваме Желтого Пса. Мужчины по очереди курили трубку, а Поющая Радуга не сводила восхищенных глаз с сына. Она постепенно приходила в себя после смерти мужа, а приезд сына дал дополнительный заряд бодрости. Ей больше не казалось, что жизнь кончена.

– Ты будешь жить еще долгие годы, мама, – предсказал Блейд. – В письме, посланном мне Пьером Лабо, сообщалось не только о смерти отца, но и о твоем плохом самочувствии.

– Все изменилось, как только ты вернулся, сынок, – ее глаза излучали любовь и гордость.

«Она постарела за эти десять лет, – заметил Блейд, – но не утратила своей мягкости и доброты. Этими качествами всегда восхищался отец, как и ее красотой».

– Почему ты должен так быстро уезжать? – грустно проговорила Поющая Радуга. – Как бы мне хотелось поженить тебя и Огненную Птичку согласно нашим традициям. После свадебной церемонии мы бы устроили грандиозный праздник с танцами. В последнее время здесь слишком много печали. Праздник доставит людям радость.

– Мне жаль, мама, но у нас совсем нет времени. Я должен догнать обоз и довести его до форта Ларами. Кроме того, если я женюсь на Шэннон Браниган, то церемонию проведет священник.

Блейд не желал говорить матери о том, что они с Шэннон скоро расстанутся и вряд ли когда-либо увидят друг друга.

– Но я обещаю навещать тебя почаще. Форт Ларами не так далеко отсюда, и я найду время, чтобы лишний раз приехать к вам, – продолжил Блейд.

– Ты останешься в Ларами?

– Да, мне нужно завершить одно дело.

– А потом? Ты вернешься сюда?